Российский теннисист Аслан Карацев в интервью «Чемпионату» рассказал о себе.
— Аслан, поздравляю со всеми многочисленными достижениями. Мы пересекались на юниорском «Ролан Гаррос» в 2011 году, когда вы играли там в первом круге.
— Да-да, я помню.
— С тех пор прошло 10 лет. Как изменился Аслан Карацев за это время?
— Это подход к делу, это профессионализм. Много всего произошло за эти 10 лет. Не будем, наверное, разбивать это на все 10 лет. Можно вкратце сказать, что это опыт, подход к делу и психологически стал устойчивее, больше в себя верю.
— Вы родились во Владикавказе, а начали играть в теннис в Израиле. Где поставили вам теннисную базу? Можно сказать, какая у вас теннисная школа? Чья?
— Это было в Израиле. Там был первый тренер — Владимир Рабинович. Я до сих пор с ним на связи, у нас очень хорошие отношения. И он мне поставил технику, я с ним начинал. Потом я был у Игоря Гибша. Его многие знают в России, потому что он ещё с советской школы. Он тоже очень хорошо ставил технику, у него были очень жёсткие правила, подход. Система у него хорошая была. Ну и с отцом тренировались. Он каждый день проводил со мной на кортах — после работы он приезжал, и мы с ним оставались ещё заниматься после тренировки. Так что начинал я в Израиле.
— Какое у отца профильное образование? Чем он вам помогал?
— Он был футболистом. Что касается помощи мне, то он смотрел, наблюдал — кто как играет, и сам со мной играл в детстве. Отец на протяжении всей карьеры меня поддерживает. Когда я приезжаю домой, мы вместе тренируемся — он смотрит матчи, разбирает. Без него, я не думаю, что у меня что-нибудь получилось бы.
— Вы упомянули слово «дом». Вы же ездите по всему земному шару в туре. А где ваш дом?
— Я думаю, Владикавказ. У меня на данный момент там папа. Но и в то же время мама и сестра находятся в Тель-Авиве. Я и туда, и туда с удовольствием заезжаю — везде чувствую себя дома. И там, и там.
— А все остальные точки мира, получается, работа?
— Ну да. Я в Минске базируюсь. Минск мне тоже как город нравится — мне там комфортно, уютно.
— В том же 2011 году, когда мы с вами познакомились на «Ролан Гаррос», вас на Русском Кубке признали юниором года. И этот приз вам вручал Марат Сафин. Что вы помните из того момента? Как это на вас повлияло? Выход на сцену, награждение, слова напутствия.
— Это было так давно. Я не знаю, чтобы прям как-то повлияло. Ну, приятно было. Закончить год первым. Хотя почему? Я, по-моему, не заканчивал год первым юниором. Там были ещё девочки впереди, много девочек. Как-то так сложилось, что меня наградили. Да, я был рад. Но когда заканчиваешь по юниорам, начинается профессиональная карьера. А юниоры и ATP — это небо и земля. То есть ты начинаешь с нуля, должен набираться опыта, должен профессионально подходить к делу. Я не думаю, что это дало какой-то толчок. То есть по юниорам ты играл в каких-то топовых городах — Рим, Милан. А когда я начал свою профессиональную карьеру начались поездки по России, потом в Армении. Это не сравнится. Всё надо было набирать с нуля, все очки. Это было довольно сложно.
— Был момент, когда вас вызвали в сборную России на Кубок Дэвиса в 2016 году на матч с командой Нидерландов. Вы рассказывали, как тренировались, как помогал Дмитрий Турсунов. Что помните из того времени? Что не получилось? Почему не закрепились в сборной?
— Да, Дима Турсунов мне безусловно помог. Он меня увидел на Кубке Кремля. Там у меня был спонсор, который помогал, Александр Куприн. Он подошёл к Турсунову, попросил, чтобы он меня посмотрел. Я его размял на Кубке Кремля. Я как раз тогда закончил играть юниорские турниры ITF. Потом мы тоже были на связи. Когда мне было 20 лет — Турсунов в тот момент был в Галле (Германия) — и он говорит: «Слушай, я тебе связал с Андреем Олеговичем Кесаревым в Москве. Если хочешь продолжать свою карьеру, то нужно более профессионально подходить к делу. Приезжай сюда, попробуй тут». Я приехал, он мне помогал — оплачивал тренировочный процесс, поездки с тренером. Я ему безумно благодарен за это. Но что-то опять не срослось со спонсорами. Он сам ещё тогда играл и не мог меня спонсировать всё время. Был у меня перерыв, я ушёл из Галле, ушёл на полгода. Но Дмитрий мне всё равно помогал, мы постоянно были на связи. То есть такой наставник, можно так сказать. И потом я вернулся в Галле, я был там 2 года. Они нашли менеджера, нашли деньги, и я попал тогда в топ-150.
— Что за травма была в 2016 году после сборной? Как вы её лечили.
— Левое колено. Это была та же травма, как у Надаля, допустим. Я обратился к его доктору в Барселоне — он мне очень помог.
— Когда вы откатились в район 700-го места, как себя настраивали, чтобы оттуда выбраться? Как себя психологически ощущали? Что пришлось делать?
— Я полгода не играл. После того, как я резко прекратил играть, я только делал ОФП — час в день. Это было очень сложно. Я всю жизнь играю в теннис, и вдруг мне говорят, что ты не можешь играть пока в теннис. Такой был период — месяц-полтора сложных. Я пытался делать физподготовку, находить чем заняться. В тот момент я жил в Барселоне. Город такой, туристический. То есть у меня было время походить, погулять. Я думал, это продлится с ногой две недели — максимум месяц. Я не ожидал, что это продлится полгода. Особо о рейтинге я не думал. Я думал о том, чтобы травма прекратилась, и я смог бы играть заново. И в том же году, в ноябре 2017-го я уже начал делать предсезонку. Я уже не чувствовал колено, провёл 6 недель предсезонки и начал в январе играть фьючерсы в Египте. Я поехал с испанским тренером на 2 турнира, оба выиграл, вошёл в 500. Думаю: «Ну всё, сейчас буду пытаться челленджеры играть». Я как раз попал в квал на челленджер во Франции. Прохожу первый круг квала, второй, и опять чувствую — колено! То есть я опять вылетаю, 2 месяца не играю, прохожу всякие процедуры. То есть опять начинаю лечиться. Поигрываю чуть-чуть и лечусь. В итоге это был нудный процесс — я возвращаюсь, опять вылетаю, возвращаюсь — вылетаю. К тому же мне врач сказал: «Если ты хочешь играть, то у тебя будут боли. Это больше в голове. Боль не уйдёт». А я уже почти лёг на операционный стол. А он говорит: «Разницы нет — делаешь ты операцию или нет». Но боль не уйдёт. И я принял решение и долгое время играл через боль. То есть она не уходила, я делал упражнения и потом в конце 2018 года мы с моим тренером, который у меня есть на данный момент, начали заниматься, тренироваться. И так колено мучало-мучало моментами, но уже лучше становилось. Вот и всё, в принципе.
— Вы участвовали в двух Универсиадах — 2015 и 2017 годов. Наверное, это до травмы было, или уже вторая с травмой?
— Первую нормально сыграл, без травм. А вторая — когда я был травмирован и почти уже вылечился. Но я говорил: «Я бегать особо не могу, потому что у меня болит нога». А мне: «Аслан, ты хотя бы пару сыграй. Нам нужна медаль в паре». Я говорю: «Ну, в паре тоже нужно бегать». Меня спросили: «С кем тебе нужно сыграть в паре, чтобы выиграть?» Я говорю: «Ну давайте Ричарда Музаева». Они ему позвонили, готов ли он играть. И мы ехали туда за победой, чтобы выполнить «международников». Мы намеренно туда ехали, нам пообещали, что если выиграем, то получим звание «Мастер спорта международного класса». Мы поехали и выиграли. Возвращаемся, а нам говорят: «Вот оформили письмо, документы мы подготовили». Но нам всё никак не оформляли «международников», говорили, что кто-то что-то проворонил с этими документами. А потом ещё добавили: «Ой, в этом году не оформляют». Детский сад. Так нам и не дали звание на тот момент.
— Зато у вас есть редкая коллекция — вы полный кавалер всех видов медалей на Универсиаде — золото, серебро и бронза. С учётом микста 2015 года. Вы помните, как с Вероникой Кудерметовой играли в миксте?
— Да, у нас сложный матч был против Василевского и Морозовой. Мы проиграли тогда с матчболов в полуфинале.
— Вероника сейчас является первой ракеткой России. Вы с ней с тех пор поддерживаете связь?
— Ну так, не особо. Конечно, общаемся, когда пересекаемся. Например, сегодня виделись, когда я прилетел в Мадрид, а они уже начали играть в турнире.
— Период, когда у вас были сложные моменты — и травмы, и рейтинг низкий. Как вам удавалось в этот момент держаться? Пришлось ли в этот момент просить чьей-то помощи или залезать в финансовые долги? Например, сейчас Басилашвили судится со спонсором, что он ему задолжал проценты.
— Когда я тренировался в академии Бругейры, почти два года, я им должен был платить последний транш, который мне задолжали спонсоры. Я им говорю: «Я уже не могу больше у вас тренироваться, потому что мне нечем платить». Они отвечают: «Аслан, ты главное тренируйся, сфокусируйся на тренировках. И будет возможность — заплати». Какая-то сумма у меня была на тот момент и я им сказал: «Я вам отдаю, сколько у меня есть и ухожу, потому что я так не могу». То есть я решил расплатился, сколько мог, и уйти.
— Были ли у вас минуты не то чтобы отчаяния, но желания всё бросить, закончить, уйти в сторону?
— Нет, ну психи были. Я мог психануть, но мыслей о том, чтобы взять и закончить — никогда не было. То есть я мог психовать сколько угодно, говорить: «Вот, это всё — конец…» Но вот так прям закончить — нет! Это дело, которым я занимаюсь всю жизнь. Сколько людей мне помогло за эти годы! Вся семья, родители… Мой отец вложил в это все силы, всю душу.
— А можете сказать, кто вас особо поддержал, подставил плечо?
— Родители, друзья, и потом, когда я начал работать с моим нынешним тренером — Егором, он мне помог. Очень большую, очень значительную роль он сыграл. Он меня понимает, как игрока и за кортом, и на корте. Да, очень большую роль сыграл.
— Можете рассказать поподробнее, как вы с Егором Яцыком познакомились? Как получился ваш дуэт? Кого он тогда тренировал? Чья инициатива была попробовать поработать?
— Я играл фьючерс во Франции, а он уже там заканчивал карьеру. Мы с ним поговорили и решили попробовать начать сотрудничество. Он до этого тренировал Басилашвили. С ним ездил по турнирам какое-то время, тренировал.
— У вас разница всего год. По идее вы должны работать как учитель и ученик, а вы как братья по возрасту. Вы его слушаетесь?
— Да. Мы пытаемся это всё делать, как вы говорите, по схеме «ученик — учитель». И тогда это работает. Потому что, если панибратское отношение, тогда ничего не получится.
— А у вас есть право поспорить? Что-то возразить?
— Ну, это абсолютно. Я могу высказать свою точку зрения, он — свою. И потом мы решаем, как лучше сделать.
— Вы говорите, что тренируетесь в Минске. А почему выбрали этот город? Ведь там погода похожая на Москву. Обычно теннисисты выбирают более тёплые базы.
— Я ни разу до этого не был в Минске и просто решил поехать попробовать. И с тех пор я не готов оттуда уезжать. Это очень хороший город, мне нравится там. Там всё рядом — где я живу, там и корты, и тренажёрный зал, и бассейн, и спа. Всё там в пяти минутах езды от меня. То есть для меня это шикарный город.
— Какие там условия по кортам?
— Там нам всё предоставляет детская школа Жудро. Директор Семён Айзикович, который возглавляет эту школу, очень нам много помог. Выделял бесплатно корты в трудные моменты и до сих пор поддерживает. Так что мы там базируемся.
— После завоевания титула в Дубае, мы с вами общались на пресс-конференции, и я спросил о стабильности. Что вы делаете с тренером Егором Яцыком, чтобы она появилась и сохранялась? Над чем больше работаете — техника, физика, психология?
— Значительная часть — это психология. Но всё равно мы работаем на корте, физику я делаю с отдельным тренером по ОФП, он португалец. Но мы работаем над всеми факторами. И на корте, и за кортом. То есть не то, чтобы что-то одно мы делали.
— Можете сказать, когда вы почувствовали, что у вас произошёл скачок — переход на новый уровень игры? До пандемии, или же во время неё, когда просто тренировались без турниров?
— Я думаю — до. До пандемии я играл на челленджерах в Казахстане, и я уже почувствовал — да, есть игра, она там. И я себя уже чувствовал довольно комфортно.
— Насколько уровень теннисистов на челленджерах отличается от тех, которые сейчас в топ-100 находятся и попадают в обойму ATP?
— Там подход к делу другой. Если взять уровень игры, то в сотне тебе никто просто так очки не дарит. Не будем брать Джоковича — там просто я против стенки играл. Но если взять других — то невынужденных ошибок очень мало. То есть надо каждое очко самому забирать, то есть работать. А с игроками за сотней ещё есть какие-то поблажки. То есть ты проиграл момент, но ещё можешь вернуться.
— Были ли у вас в детстве кумиры? За кем-то вы следили из теннисистов, кому-то подражали? Многие ребята признаются, что фанатели от Марата Сафина, пытались копировать его стиль.
— Мне нравится Агасси, Сампрас. Когда они ушли, я смотрел за Федерером. Та игра, которую он показывает, я думаю, не сравнится ни с кем.
— Остался ли он сейчас кумиром? Не хотели ли бы с ним сейчас сыграть?
— Не то, чтобы он кумиром остался. Но я бы хотел с ним сыграть. Я смотрел на него с детства, как он выступал. Так что мне самому интересно поиграть с ним.
— Он сейчас играет в 39 лет. Раньше для тенниса это было немыслимо…
— Это феноменально, я бы сказал. И в той форме, в которой он себя держит, это редкость. Я не знаю, как он так может себя держать, в такой физической форме. Он и двигается здорово. В 40 лет так двигаться! Это феноменально, я так думаю.
— Интересно ли вам сейчас смотреть теннис? Не когда изучаете будущего соперника, а просто интересный матч, какой-то крупный финал.
— Да-да-да. Безусловно. Если я не в полёте, а в номере или на кортах и у меня есть время, то, конечно, я сяду и посмотрю.
— А женский теннис вам интересен? Некоторые, например, говорят, что это совсем другой вид спорта.
— Скажем так, он мне интересен, но я его не смотрю.
— Было видео из Белграда, как вы здорово клали баскетбольный мяч в корзину и шикарно обрабатываешь футбольный мяч. Вам сейчас удаётся поиграть в футбол как в детстве?
— Ну в прошлом году я играл в Минске. Когда было время, на выходных мы собирались и играли.
— За какую команду болеете в России и мире?
— В России особо так не смотрю футбол. Но мне нравилось, допустим, как играет Рональдиньо за «Барселону». И я так этот клуб и поддерживал. Мне интересно было смотреть. И когда Месси пришёл. И то что он творил! Так что из клубов я бы выделил «Барселону».
— А футбольные сборные?
— Ну, последнее, что я смотрел, это болел за наших.
— А если в каком-то турнире не было сборной России, тогда за кого?
— Бразилия. И там не только Роналдиньо. Там все хорошо играют, красивая, зрелищная игра.
— Когда были ваши замечательные победы в Австралии, Дубае, Белграде, были ли какие-то поздравления от необычных людей? С кем-то давно не виделись или вообще никогда не знали, а они с вами состыковались, поздравили.
— Очень много людей было, очень много сообщений мне прислали. Я даже не все поздравления ещё успел прочитать. Периодически я их открываю, читаю, но всем прямо отвечать — это невозможно. Это очень долго.
— Кого-то из известных назовёте?
— Певец Эндшпиль, он с MiyaGi поёт. Он мне написал, поздравил, пожелал удачи перед матчем с Джоковичем. Было приятно. Мы поддерживаем связь, общались, когда я играл в Белграде. Он тоже следит, смотрит, мне приятно.
— Мы начали разговор с матча на юниорском «Ролан Гаррос»-2011. Кажется, что тогда вы были более эмоциональны на корте.
— Да, было дело.
— Как часто сейчас бывают моменты выплеска негативных эмоций на корте? Сломать ракетку, поругаться с судьёй, тренером, соперником, зрителями.
— Ну, бывает. Редко. Пытаюсь держать себя в руках. Это сильно мне мешает на игре и сжирает меня изнутри. Я трачу на это энергию, начинает теряться концентрация.
— То есть у вас нет такого, чтобы подпитываться негативной энергией?
— Не знаю. Я могу всплеснуть, но не прямо идти и ворчать весь матч. Я могу крикнуть и потом начать дальше играть. Но прям чтоб ходить как Энди Маррей… Он после каждого очка разговаривает, а потом бегает как угорелый.
— Очень все переживали за ваш финал в Белграде с Берреттини. Чего там не хватило для победы?
— Я думаю, что вначале я не вошёл в игру. Было видно, что неудачный старт получился. Можно так сказать. Потом во втором сете я его забрал. И в третьем сете он очень хорошо начал подавать. Было тяжело — он под 230 косую подавал. То есть я кое-как держал свою подачу, а потом на тай-брейке он удачно подал, и я в розыгрышах не очень удачно сыграл.
— Андрей Рублёв, когда в конце прошлого года пробился в десятку, потом в восьмёрку, на Итоговый чемпионат, он тогда говорил, что в этой десятке он чувствует себя гостем. Как у вас сейчас ощущения, когда вы находитесь в топ-5 Чемпионской гонки ATP? Обосновались вы там или что-то ещё нужно сделать?
— Да нет. Я себя чувствую комфортно. Я не считаю себя, как он говорил, что чувствует себя гостем. Я не знаю, почему он так говорил.
— Ну, может он так старался отвести от себя давление.
— Может быть. Я себя чувствую комфортно. Я играл раньше с игроками первой сотни, и я играл с ними на равных. То есть нет такого, чтобы меня «выносили». Но сейчас я психологически стал увереннее на корте. Это больше психологический момент — как ты себя настроишь, так и будет. То есть была работа сделана больше психологическая.
— Как вы чувствуете, повысилось к вам внимание в последнее время со стороны коллег-теннисистов? Стали ли они чаще подходить, здороваться?
— Да, сейчас больше общения стало — в раздевалках, в лаунже, предложения потренироваться. Ну да, можно сказать, чуть больше внимания.
— Можете объяснить, почему вы решили сняться с Мюнхена? Ведь вы там были высоко сеяным, первый круг пропускали, и стартовый матч, скорее всего, прошёл бы только в четверг.
— Я чувствовал чуть проблемы с рукой, и я решил отдохнуть. Но сейчас всё нормально с рукой. Я просто решил не рисковать. Из-за этого мы с тренером решили пропустить Мюнхен. Дальше у меня Мадрид, Рим, Лион и Париж.
— Вы успешно играли на грунте в прошлом и этом году, плюс были успехи на харде. Какое покрытие вам больше нравится, подходит? И как вы к траве относитесь?
— Мне нравится на обоих покрытиях играть — и хард, и грунт. И на траве я тоже довольно неплохо играл. Я играл в квале Уимблдона и проиграл там Дастину Брауну во втором круге. Я тогда вёл 6:2 на тай-брейке первого сета и он мне просто так 3 мяча между ног забил. То есть, я не ожидал этого. Мне нравится играть на траве. Я считаю, что неплохо там играю.
— Вышла сетка «Мастерса» в Мадриде. Ваш первый соперник Уго Умбер. Вы с ним не встречались раньше. Что скажете об этом теннисисте и как обычно готовитесь к сопернику, с которым раньше не играли?
— Мы сядем посмотрим его матчи с тренером. Будет выстроена тактика и будем готовиться. То есть у нас есть пару дней подготовиться.
Игроки в сюжете: Карацев Аслан
Источник: gotennis.ru
